ПОБЕДЫ, ТРЕВОГИ И ГИБЕЛЬ ГВАРДЕЙЦЕВ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ
кандидат технических наук Э.Котляр

Мы живем в проклятых условиях, когда возможна такая вещь: крупный партийный работник, гордость партии, товарищ, всю свою жизнь беззаветно отдавший рабочему делу, пропадает без вести.
И самые близкие люди, как жена и мать, самые близкие товарищи годами не знают, что сталось с ним: мается ли он где на каторге, погиб ли в какой тюрьме или умер геройской смертью в схватке с врагом.
В. И. Ленин. Иван Васильевич Бабушкин. 1910 г. ПСС, т. 20, стр. 79.

По предложению М. Горького в начале тридцатых годов стала выходить серия «История фабрик и заводов». В конце тридцатых годов это издание прекратилось. Многие авторы и те, о ком они писали как о созидателях отечественной науки, оказались «врагами народа».
Подлинная история индустриализации в СССР еще ждет своих летописцев. Пока она — нагромождение противоречивых событий, о которых много лгали, в лучшем случае искажали. Часто это прилизанное, парадное славословие о победах и достижениях, без достойного рассказа о трудностях и без анализа просчетов и неудач.
Первые две пятилетки — это подхлестанное сжатыми сроками строительство, наладка новых предприятий и целых отраслей промышленности при из рук вон плохо организованном техническом снабжении. Возникшая в те годы диспропорций между отраслями, а также между производством и социальной сферой стала хронической болезнью страны.
Первые две пятилетки — это подключение миллионов, ранее не знавших заводского труда, к промышленной дисциплине.
Первые две пятилетки — это увлеченность идеей индустриализации, это невиданный энтузиазм, предельное напряжение созидания и гордость завершения. Как в фокусе, все названное сконденсировалось на первенце пятилетки — Сталинградском Тракторном.
В марте 1919 года, в самый разгар гражданской войны, В. И. Ленин утверждал: «Если бы мы могли дать завтра 100 тысяч первоклассных тракторов, снабдить их бензином, снабдить их машинистами (вы прекрасно знаете, что пока это — фантазия), то средний крестьянин сказал бы: «Я за коммунию» (т.е. за коммунизм)», 19 октября 1920 года Ленин пишет записку наркому:«т.Середа! Прошу Вас дать мне Ваш отзыв. Необходимо, в самом срочном порядке подготовить план тракторной кампании.
1) Закупка за границей
2) Производство в России
3) Техники — рабочие и т.д.
Напишите мне непременно на днях, когда дадите предварительную записочку (не созвать ли сразу совещания?)».
Кончается гражданская война. Специальная тракторная комиссия Госплана предлагает, а Совет Труда и Обороны (СТО) утверждает 4 апреля 1923 года план производства на 1923/24 год: 693 трактора, на 1925/26 — 3400. К их изготовлению привлечены несколько машиностроительных заводов самого различного профиля. Колесные тракторы поручены Путиловскому заводу, заводу «Возрождение» в Марксштадте, заводу «Красный Прогресс» в Запорожье. Гусеничные — Харьковскому паровозостроительному, а также Коломенскому, Обуховскому, Брянскому.
Новое производство налаживается с трудом, его рассматривают как временное, случайное, планы срываются, продукция непомерно дорога. Вот несколько цифр. В 1925—1926 годах были следующие цены: колесные «Карлик» («Возрождение») — 2317 рублей, «Запорожец», «Красный Прогресс» — 2492, «Фордзон Путиловский» — 5401. Гусеничные: «Коломенец» — 6801 рубль, харьковский «Коммунар» — 26677. Иностранные, схожие по мощности, были в два раза дешевле и значительно надежней. Кстати, за период с 1922 по 1929 год было ввезено из-за рубежа 37 000 тракторов, а изготовлено на разных заводах страны 6171 штука, в том числе на заводе «Красный Путиловец» — 5267 тракторов. Решением правительства в 1926—1928 годах производство тракторов как невыгодное на названных заводах было прекращено, за исключением «Красного Путиловца».
Там для тракторного производства была предоставлена бывшая пушечная мастерская, так как только в пушечной мастерской были навыки применения калибров. В мастерской создался коллектив энтузиастов тракторостроения инженеров и рабочих, Во главе его стал П.С.Каган, вскоре назначенный начальником тракторного цеха. На заводе он был человек не новый. В архивной справке Государственного Архива Октябрьской революции и социалистического строительства Ленинградской области сказано:
«Каган Павел Соломонович, 1885 года рождения, уроженец Петрограда, поступил 12 марта 1914 года на Кировский завод (Путиловский) инженером-конструктором, уволен 1 апреля 1936 года, вновь поступил 16 апреля 1925 года помощником начальника Пушечной, затем Тракторной мастерской: уволен 17 апреля 1927». Справка неполная и неточная.
П.С.Каган родился в Ровно (а не в Петрограде) в 1885 году в небогатой семье учителя. Детей было четверо, три сестры и младший брат — Павел. Детство было трудным — пришлось самим ' заботиться о средствах к существованию, так как родители рано умерли. Старшая сестра, став врачом, поселилась в Петрограде. Туда вскоре переехали все остальные.
Павел еще подростком самостоятельно зарабатывал на жизнь. Был слесарем, шофером, автомехаником, Стремился заработать, чтобы пойти учиться дальше. Помогает сестра. Павел едет в Германию, где получает высшее техническое образование. Слушает лекции профессора Шлезингера, не расстается с его книгой: «Пригонки в машиностроении», в которой научно и убедительно излагается положение о взаимозаменяемости как основном условии серийного производства машин. Во время учебы приходится подрабатывать в авторемонтных мастерских. Тут он впервые увидел трактор, в те годы и в Германии их было немного. С тех пор у молодого инженера на всю жизнь осталось два технических пристрастия; тракторы и мечта об организации в России поточного производства.
Однако по возвращении в Петроград Каган поступает на Путиловский завод конструктором по общему машиностроению. Разнообразие объектов, выпускаемых заводом, дает молодому инженеру широкую конструкторскую подготовку, стимулирует его изобретательские способности. С 1916 года он работает на военных петроградских заводах Это укрепляет мысли о необходимости внедрения взаимозаменяемости в машиностроении. Ведь в России еще до мировой войны на оружейных заводах использовались предельные калибры и шаблны.
В нашей стране разработка вопроса о пригонках начата в 1919 году. В Петрограде была организована особая комиссия по нормализации, а в 1924 году комитет эталонов и стандартов при Главной палате мер и весов образует особую комиссию по выработке системы допусков. Результаты ее работы разосланы по заводам для обсуждения. Обсуждали долго. Каган следил за теоретическими спорами, но ему хотелось практического дела.
И вот с началом тракторного производства на «Красном Путиловце» Павел Соломонович возвращается на завод. Под его руководством начинается разбивка процесса обработки по операциям. В связи с этим сокращается время на переналадки станков. Наконец внедряется своя система допусков. Достигается взаимозаменяемость. Сокращается время на сборку. Это дает возможность увеличить выпуск тракторов, так нужных селу, до нескольких тысяч. Больше не позволяют размеры цеха и наличие оборудования. Выпуск нескольких тысяч тракторов в год для страны, которая готовится к организации крупных коллективных сельских хозяйств, это, конечно, мало. Покупки тракторов за границей недостаточны. Они требуют золота.
19 апреля 1925 года на пленуме ЦК РКП (б) председатель ВСНХ Ф.Э.Дзержинский выступил с предложением построить специализированный тракторный завод. В правительстве его поддержали не все. Кое-кто предлагал по-прежнему использовать старые заводы. К счастью, здравая идея победила. Затем начались споры, где строить. 11 ноября 1925 года выходит постановление ВСНХ о закладке завода в Сталинграде. Теперь надо выбрать конструкцию.
После испытаний нескольких заграничных марок остаются два конкурента: американский «Интернационал» и шведский «Аванс». Первый более приспособлен для массового производства — его детали и узлы унифицированы и взаимозаменяемы. Что, кстати, облегчит эксплуатацию и ремонт. Шведский трактор более прост по конструкции, но выпуск его не может быть крупносерийным, поскольку сборка требует пригоночных работ. Споры затягиваются на многие месяцы.
12 июля 1926 года на пустыре под Сталинградом происходит торжественная закладка тракторного первенца. Но строительство не может начаться, так как нет проекта: не выбрана конструкция и не установлена годовая программа. 1 апреля 1927 года специальной комиссии под председательством Г.К.Орджоникидзе поручено подготовить окончательное решение. Совет Труда и Обороны (СТО) утверждает его 1 июля 1927 года. Решено производить трактор «Интернационал» с годовой программой десять тысяч штук.
Создается Сталинградский филиал Гипромеза для осуществления проекта. В него собраны инженеры, знакомые с тракторами и с недолгим опытом изготовления их на Путиловском, Коломенском, Харьковском и других заводах. Это в основном молодые инженеры разных школ и традиций. Создать из них работоспособный коллектив единомышленников, сплоченный одной инженерной идеей, задача нелегкая. Тем более, что работа ведется в двух группах: в Ленинграде и Москве. Вскоре после начала проекта его возглавляет П.С.Каган. Удачное сочетание качеств конструктора, эксплуатационника и технолога с недюжинными организаторскими способностями создает ему нужный авторитет у более молодых соратников. Проект выполнен меньше чем за год.
5 апреля 1928 года предварительный проект был одобрен. Теперь надо разрабатывать реальную рабочую технологию на все детали для конкретного оборудования. Правительство решило его купить в Америке, а для этого туда надо послать проектировщиков. Заодно пусть ознакомятся с технологией и организацией производства на тамошних тракторных заводах. Однако 20 июля 1928 года СТО принимает постановление об увеличении годового выпуска тракторов на будущем СТЗ. Вместо десяти тысяч надо делать двадцать. Это, конечно, требует пересчета объемов работы механических и заготовительных цехов, а также и вспомогательного, и энергетиче ского хозяйств. Выезд за океан задерживается.
Когда пересчет был выполнен, принимается решение разделиться на две группы. Одна, во главе с Каганом, выезжает в Америку, другая, под руководством Смирнова и Чарнко,— в Сталинград для оперативного участия в строительстве. Это тем более необходимо, что 15 июля СТО специальным решением требует ускорения строительства СТЗ.
В те годы много говорилось о преимуществе социалистического централизованного планового хозяйства. Утверждалось, что только социалистический строй дает возможность планировать на перспективу, научно увязывая развитие разных отраслей хозяйства. Однако практика показала, что взаимоувязки даже таких отраслей, как земледелие и сельхозмашиностроение, у нас не получались. В стране разворачивалась сплошная принудительная коллективизация. За два года количество колхозов увеличилось в 4 раза. Но завет Ленина об обязательном снабжении села машинами как необходимом условии привлечения крестьянина к коммунистическим идеям был, по существу, отвергнут. Селян загоняли в колхозы, а тракторов и машин не было.
Тем не менее, несмотря на решение СТО от 15 июня 1928 года, строительство СТЗ из-за плохого технического снабжения идет медленно. За два года, с июля 1926 по конец 1928 года, освоено около 6 миллионов рублей, что составляет малую часть от общего объема строительных работ. К сооружению основных цехов не приступили. 11 декабря 1928 года на стройку приходит телеграмма: «Приостановить закладку фундаментов. Завод перепроектируется на трактор 15/30, сорок тысяч две смены». Вот оно — плановое предвидение! Его хватило меньше чем на полгода.
Группа проектировщиков, находящаяся в Сталинграде, срочно вызывается в Москву. Для очередной, уже третьей переделки проекта. Работают день и ночь. 21 февраля 1929 года переделанный проект утверждается Главмашинстроем ВСНХ. Начальником Тракторстроя назначается В. И. Иванов — старый партиец, бывший моряк, прошедший гражданскую войну, чекист, председатель Орловского губисполкома. Он сразу же добивается доставки на площадку строительства нужных материалов на 4 миллиона рублей, а также дополнительных нарядов на вербовку рабочей силы. Но командует на строительстве центральная организация Госпромстрой. Иванов предлагает передать руководство строительством самому Тракторстрою. Центр сначала возражает, потом соглашается. И тогда на площадке под энергичным, волевым руководством Иванова разворачиваются невиданные темпы стройки.
ЦК ВЛКСМ но всей стране проводит мобилизацию 7000 комсомольцев. Таким образом, СТЗ — первая комсомольская стройка. К апрелю 1930 года основные цеха готовы к приемке импортного оборудования.

Строительство механосборочного цеха. 1929 г.

А что же делает в это время в США группа, возглавляемая Каганом? Ее работа проводилась по нескольким направлениям.
1. На специализированных тракторных заводах Мак-Кормика, Джон-Дира, Форда, Клето и других изучались технология и организация массового производства.
2. Разработаны рабочие чертежи всех деталей трактора (теперь уже марки 15/30) с указанием допусков и посадок. Фирма Мак-Кормик, выпускавшая эту конструкцию, отказалась предоставить рабочие чертежи с простановкой всех размеров. (Она рассматривала СТЗ как потенциального конкурента, ведь завод в Мильвоки выпускал в год 30 тысяч, а СТЗ готовился к выпуску 40 тысяч.)
3. Чертежи деталей были разосланы 70 фирмам на 100 станкостроительных заводов, чтобы те дали свои предложения по их обработке с указанием стоимости станка, нормы времени обработки на нем, сроков поставки и других данных. Полученный огромный материал тщательно анализировался с целью выбора наилучшего варианта. После чего составлялся договор с фирмой. Все эти материалы были затем привезены на завод и оказались прекрасным научным пособием для изучения современной технологии машиностроения.
По мере готовности станки принимались нашими проектировщиками. Огромную ра¬боту тут провел Н.А.Куликов, сменивший Кагана, которому пришлось весной 1930 года вернуться на СТЗ.
По плану, утвержденному правительством, завод нужно было пустить в октябр 1930 года. Общественные организации города предложили пустить завод на 3 месяца раньше — 1 июля 1930 года. Затем и этого показалось мало. Сделать подарок «вождю народов»! Пустить завод 17 июня, к открытию XVI съезда партии! С 5 мая по 15 июня был объявлен сорокадневник монтажа, хотя было известно, что часть оборудования опаздывает. Достаточно ярко характеризует этот период директор завода В.И.Иванов в очерке «Мечта»: «Теперь, два с лишним года спустя, когда я раздумываю над тем, что произошло на заводе, за которым страна так пристально следила, тысячи причин являются передо мной. Но одна стоит впереди других: завод был пущен преждевременно, то есть мы смяли месяцы, в течение которых мы должны были пройти период нормального пуска. Сейчас это для всех заводов азбучная истина. Она обошлась нам недешево».
17 июня 1930 года СТЗ был пущен. Первый трактор сошел с конвейера. Он был отправлен в Москву. Своим ходом прошел от вокзала по Мясницкой к зданию Большого театра, где заседал, съезд партии. А потом начались будни. Но не деловые, а захлебнувшиеся в сутолоке некомплектности технологического оборудования, незавершенности монтажа, срыва технического снабжения, жесткого понукания из центра, придирок местного начальства, собственного неумения и растерянности как рабочих, так и руководителей.

Колхозник у первого трактора СТЗ

В июне было собрано 5 тракторов, в июле — 5, за три последующих месяца было выпущено 35, а до конца года, то есть за 6 с половиной месяцев,— 1002. Чугун доставлялся разных марок и качеств, что нарушало работу литейного цеха. Завод «Красный Октябрь», сосед СТЗ, долго не мог наладить производство хромоникелевой стали, необходимой для валов и шестерен тракторов. Завод «Красный выборжец» срывал поставку цветной ленты для радиаторов и прокладок шатунов. Сложный режущий инструмент (например, червячные фрезы) наши заводы еще не производили, и их поставляли самолетами из-за рубежа. А собственный инструментальный цех заставляли растачивать головки шатунов на станках особой точности «СИП», так как в механосборочный еще не прибыли расточные операционные станки. Ремонтно-механический изготавливал метизы, например, шпонки Вудруфа. Заводы СССР их не производили. В этом же цехе было изготовлено несколько рам (основная деталь шасси) по одной штуке в день. Продольно-фрезерный «Ингерсол» (с производительностью 75 рам в смену) прибыл на СТЗ после пуска завода. Вот и мучились по многу часов с каждой рамой в ремонтно-механическом.
Можно было бы продолжить перечень, но проще привести еще одну выдержку из очерка Иванова: «Мы метались от одного узкого места в производстве к другому, штопая их, а они возникали сразу в нескольких местах... Можно сравнительно легко заметить и справиться с отдельными недостатками, которые рельефно выделяются на фоне общего порядка, но когда порядок является исключением, то недостатки сливаются и справиться с ними значительно трудней».
В начале сентября 1930 года в ЦК были вызваны Птуха (секретарь окружкома), Кучмин (секретарь горкома) и Лапидус (секретарь парткома). Молотов спрашивает: «Сколько дадите тракторов в сентябре?» Лапидус отвечает: «Установка у нас — дать в сентябре 420». Молотов прерывает: «Стране нужны не установки, а трактора!»
Фактически было выпущено 12 тракторов. Ни об отвратительном снабжении, ни о производственных и социальных нуждах завода разговор не состоялся, зато учинили допрос, участники которого не были ни инженерами, ни хозяйственниками, ни руководителями с широким кругозором. Политические функционеры разных рангов все внимание сосредоточили на двух сверхзадачах: сплошной коллективизации и спешной индустриализации. Неизбежные неполадки вызывали не внимательный анализ причин, а растерянность и ярость верхов по отношению к подчиненным. Птуха, Кучмин и Лапидус погибли в годы сталинских репрессий.

Трактор СТЗ 15/30. Рис.Бориса Лисенкова; использован из журнала Техника-Молодежи

К лету 1930 года, кроме 7000 комсомольцев, прибыли по оргнабору около тысячи мастеров и квалифицированных рабочих со старых машиностроительных заводов и по договору 300 американцев — специалистов, наладчиков и представителей фирм. Кроме того, самотеком приходило и уходило множество людей. Металлистов среди них было немного. Основной, стабильный костяк создавался из молодежи от 17 до 23 лет. Комсомольцы приезжали из всех республик, из них значительная часть не имела специальностей.
Посменно шло обучение на созданных профтехкурсах. Я, тогда молодой инженер, также прибывший по командировке ЦК ВЛКСМ, кроме основной работы на монтажном участке, знакомил на курсах ребят, с металлом, со станками. Но что это были за станки? В мастерской ФЗУ стояло несколько простых универсальных токарных, фрезерных, сверлильных, шепингов.
На завод же прибыли из Америки станки по последнему слову техники, специальные, для операционной работы в поточных линиях: многорезцовые полуавтоматы, многошпиндельные сверлильные и фрезерные, зуборезные, точные шлифовальные и алмазно-расточные. Это оборудование для всех нас — советских инженеров, мастеров и рабочих — было в новинку. Наспех учились у американцев. А на механическую обработку поступали заготовки «раздутые», с непомерными припусками из-за неполадок в литейном и кузнечном цехах. Станки ломались. За полтора года было около 6000 поломок оборудования, вызвавших 117600 часов простоя, что обошлось в 600 тысяч рублей. Вот один из результатов преждевременного пуска завода без должной подготовки кадров.
Каково пришлось в первые месяцы главным руководителям СТЗ — директору Иванову и главному инженеру (техническому директору) Кагану? Первый проявил себя как беспримерно удачный начальник строительства. Второй как высококвалифицированный руководитель проекта и разносторонний организатор инженерной подготовки нового производства. И вот вся их предварительная успешная работа скомкана хаосом не зависящих от них обстоятельств. Как выправить дело? Каждый самоотверженно борется за это в меру своих способностей, знаний, темперамента и сил.
К сожалению, не осталось никаких записей Кагана ни о том времени, ни о последующих его работах. Вероятно, где-то сохранились стенограммы его выступлений на разных совещаниях.
В то время я был пролетным мастером, затем технологом, а также членом завкома комсомола. Вспоминаю ряд совещаний, которые проводил технический директор с руководителями цехов, с молодыми инженерами. Его посещения цехов, его речи были обычно кратки, но насыщены конкретным смыслом. Указания были настойчивы, но не грубы. Вероятно, ему бывало горько от сознания, что многое делается руководством не так, как нужно, но как он мог противостоять им, беспартийный? Однако и старому члену партии Иванову было нелегко. В более нормальных условиях они дополняли бы друг друга. Каждый из них любил завод, как свое детище. Неудачи воспринимали как свою боль и, наверное, как удар по самолюбию.
Первым не выдерживает Иванов. Осенью он заболевает, и в октябре 1930-го его освобождают от должности директора. По выздоровлении перебрасывают на Прибалхашстрой начальником строительства Цветно-металлургического комбината. Здесь в 1938 году его арестовывают и вскоре расстреливают.

П.С.Каган, главный инженер завода

В.И.Иванов, начальник строительства завода и его первый директор

А на СТЗ начинается чехарда с директорами. С октября 1930 года по январь 1931-го — Мозглов, бывший заместитель директора АМО. С января 1931-го по июль того же года — Грачев из Ленинграда. Ничем особенным они себя не проявили.
В апреле 1931 года на СТЗ приезжает председатель ВСНХ нарком Орджоникидзе. Он два дня с утра до вечера ходит по цехам, посещает бараки поселка, рабочую столовую, говорит со многими специалистами и рабочими. Были встречи и с теми, кого он знал еще по гражданской войне. Потом выступает в неказистом дощатом театре (других культурных учреждений на поселке не было) перед заводским активом. Знаменитая его речь многократно опубликована и упоминается во многих изданиях, посвященных СТЗ. Он говорил об ошибках коллектива и его руководства, указал на нерешенные задачи, коснулся просчетов центрального аппарата. Но в тексте нигде не упоминается одна фраза, которую я отчетливо помню: «Вы ба-ррахтаетесь, как недо-рре-занная ку-ррица!» Это было сказано темпераментно, с характерным кавказским акцентом. Слушать это было и обидно, и стыдно, потому, что во многом он был прав. Не вылезая из цехов по суткам, мы не только не справлялись с хаосом, но и были его участниками. Только постепенно пришло сознание неразумности спешки. За три дня Серго увидел то, что не замечали месяцами городские руководители.
Сразу же по возвращении наркома из Сталинграда издается ряд приказов ВСНХ об изменении условий труда на заводе (о ликвидации уравниловки, внедрении сдельщины, укреплении дисциплины и хозрасчета), о повышении зарплаты, особенно в горячих цехах, а также о снабжении СТЗ металлом, другими материалами, об организации метизных заводов.
По настоянию Орджоникидзе Политбюро решает послать на завод специальную комиссию для обследования социальных условий. Председатель комиссии секретарь ЦК комсомола Косарев, участники Ягода, Хлоплянкин (Центросоюз), Волков (зам.наркома снабжения), Чаплин (Всекоопит). На общезаводском комсомольском собрании Косарев говорит: «У вас клопы пожирают трактора!»
По результатам обследования и предложениям комиссии Политбюро выносит постановление, где краевому и городскому руководству указывается, что надо сделать. В результате в поселке строятся новые жилые дома, кинотеатры, универмаг, диспансер, фабрика-кухня, здравпункты в цехах и даже... цирк и яхт-клуб.
По личному указанию Сталина на СТЗ присылаются лица, осужденные по процессу Промпартии, которым сохранена жизнь. Это крупные организаторы промышленности Макаровский и Сатель, опытный металлург Скворцов, энергетик Машевский. Опять меняется директор. Начальник Всесоюзного автотракторного объединения (ВАТО) Михайлов-Иванов по совместительству руководит СТЗ.
Новый директор наконец прекращает свистопляску с нереальными вздутыми планами. Он ограничивает вмешательство местных высокопоставленных страдателей о благе страны в командование конкретным производством, пытается вдохновить людей скромной задачей — наращивать суточный выпуск каждый день на один трактор. Вырабатывается строгий ритм. Июль 1931 года — 1164 трактора, август — 1865, сентябрь—2151. 24 сентября—сто тракторов! Эта цифра держится стабильно.
Летом 1931 года Орджоникидзе назначает П.С.Кагана техническим директором института по проектированию автомобильных и тракторных заводов (Гипроавто). В Нижнем Новгороде строится автомобильный завод. В Челябинске решено построить тракторный, в Уфе — моторный. Одновременно Каган привлекается к руководству главка (ВАТО). Несмотря на огромную нагрузку, он старается помочь чем только можно заводу, которому было отдано столько времени и сил. С новым директором Пудаловым у него хороший контакт. Они знают друг друга давно, еще по Ленинграду. Опытные инженеры и руководители, понимающие, что нельзя бестолково и неряшливо изготавливать умные и надежные машины. На заводе устанавливается нужный порядок. Прекращается текучесть кадров. (Пудалов погиб в годы сталинских репрессий.)
20 апреля 1932 года, примерно через полтора года после пуска, завод достигает проектного выпуска — 144 трактора в сутки. ХТЗ, своевременно подготовивший кадры и испытавший меньше провалов в техническом снабжении, освоил проектный выпуск через год.
А страна начала строить третий тракторный завод. Каган не засиживается в Москве. В сентябре 1932 года его назначают техническим директором Челябинского тракторного. В содружестве с директором ЧТЗ А.Д.Брускиным, бывшим главным инженером ХТЗ, ему удается сложный период подготовки и наладки производства на гигантском предприятии по выпуску тяжелых гусеничных тракторов провести с меньшими сбоями, чем на СТЗ. За первый год выпущено 15 тысяч тракторов конструкции Катерпиллар, но названных «Сталинец-60».
В апреле 1934 года Кагана перебрасывают на новую стройку, назначая заместителем начальника и главным инженером строительства Ярославского завода тяжелых грузовиков. Но «провидческая» плановость центрального административно-командного аппарата дает очередной сбой. Спустя год стройку консервируют.
25 марта 1935 года П.С.Каган уже технический директор Объединенного центрального института автотракторной промышленности — ГИПРОВАТО-НАТИ. В один мощный кулак объединяются теоретические разработки автомобилей и тракторов, проектирование их конструкций, изготовление и опробование опытных образцов, проектирование новых заводов, включая и техноло-гические разработки. Огромный многосторонний комплекс должен стать научным центром всей отрасли.
Кагану эта многосторонность по душе. Она по плечу его разнообразному опыту и эрудиции конструктора, технолога, эксплуатационника, организатора. Как важно, чтобы конструкция машины была технологичной, разумно приспособленной для современной передовой технологии. Как важно, чтобы и технология отвечала идее машины. И как важно, чтобы те, кто создает машину сначала в проекте, а затем реально, чутко улавливали огрехи эксплуатации.
Каган на новой работе полон смелых инженерных замыслов и энергично начинает воплощать их в жизнь. И делает это в содружестве с заводами, на которых уже тоже вырастают творческие коллективы. Но тут начинаются годы «Большой жатвы» сталинских репрессий. С конца 1936 года то с одного, то с другого завода сообщают, чаще всего вполголоса: «Арестован такой-то! Пропал такой-то! Проработан в газете, а затем исчез такой-то!». Один за другим проваливаются в жуткую неизвестность бывшие соратники, первостроители заводов первой пятилетки, а с ними и молодая способная инженерская поросль.
В 1937—1938 годах были арестованы: начальники ГУТАПа (Главного управления автотракторной промышленности) Дьяконов и Дыбец, главный инженер ГАЗа Иванов, его заместитель Мерц, главный инженер ВАТО Исакович, директор ХТЗ Свистун, директор СТЗ Фокин, нарком машиностроения Брускин. Вдова Кагана рассказывает: — Как-то, возвратясь с очередного руководящего отраслевого совещания, он удрученно произнес: «Все новые, совсем незнакомые и не очень уверенные люди. Из родоначальников отрасли только Иван Алексеевич Лихачев и я. Скоро, наверное, придут за мной...»
В феврале 1938 года его действительно арестовали. Неделей раньше — Ваксова, директора НАТИ. В знаменитой приемной на Кузнецком мосту, дом 24, жене никаких справок о его местонахождении не дали и передачу не приняли. Много лет спустя чудом выживший инженер Смирнов, давний сотрудник Кагана еще по Гипромезу, вспоминал: — Случайно мы оказались в одной камере в Лефортове. Однажды ночью его привели с очередного допроса, окровавленного, полуослепшего. Следователь вдавил ему осколки стекол пенсне в глаза...
Один из юношей, кому я рассказывал о первых годах СТЗ, недоуменно произнес: «Почему Сталин уничтожал поочередно соратников Ленина, понятно — борьба за власть! Расстрелял цвет армии — боялся военного переворота. Но почему он расправился с такими, как Иванов и Каган? Оба не стремились в высшие эшелоны власти. А вкалывали, как трехжильные, как одержимые, проводя в жизнь указания Сталина». Ответа на этот вопрос у меня нет и по сей день.

Copyright © 2002-2015 TechStory.ru